Остается напоследок
Три-четыре телефона -
Три-четыре телефона,
Куда можно позвонить
Ю. Левитанский
Три-четыре телефона -
Три-четыре телефона,
Куда можно позвонить
Ю. Левитанский
просто, знаешь, ты - любой, называюший меня своим другом -
мне не быть никогда рок-н-роллом, потому что для этого я слишком правильный и воспитанный, забитый и застенчивый, зависимый, зависимый, зависсимейший! - от общественного мнения, случайно брошенных слов и этого пространтства между мной и теми, кого, бывает, хочу коснуться. я всегда слишком забочусь о том, как я выгляжу со стороны, больше, чем о том, что я делаю, а это преступление, и я прошу тебя: никогда!, потому что ты предаешь то, что любишь. я не умею выражать себя и никогда не мог ни за кого постоять по-настоящему, а ты сумей сбить спесь с любого критикана, не думая о том, что все люди - братья, и вступиться за того, кому нужна втоя помощь, не побоявшись, ведь, ты знаешь, я понял - бояться глупо, как же иначе достучишься до небес? и нужно и можно любить то, что любишь, пусть говорят, что угодно - это во мне каждое слово оставляет рану или самолетный след - а ты учись пропускать мимо ушей. люби того, кого любишь, и будь готов хоть все лицо разбить чужому, обижающему твоего.
а никогда не быть мне и абсолютно чистым перед Богом, ведь я путаю понятия и не знаю, как надо правильно и почему именно так. я не верю до конца книге, созданной людьми, и упорно заблуждаюсь даже в самых простых вещах. я мучаюсь от запретов и прихожу в ужас, когда нарушаю их, но нарушаю упорнейше - а вот в хорошем деле мне усердия совсем не хватает. я слишком боюсь и слишком плохо ориентируюсь в мире, где я привык: все правы, кроме меня, все прекрасны, кроме меня, все достойны, кроме меня, и я блуждаю среди тысячи правильных мнений и одной Истины, двойственных понятий и дурной своей толерантности и всепонимания. и мне, впрочем, как всегда, не хватает уверенности в себе, а задавить меня - нелогичного и живущего чувствами да ощущениями - проще простого. когда так часто на меня обижаются, наверное, есть за что. когда говорят, что я предал - Боже, совсем как тогда! - значит, не просто так. когда ставят в вину...нет, это не так. нет, это правда. я же верю в искренность. верю, даже когда вижу, что мной манипулируют, и, хотя говорила, что после Аньки никому так больше не позволю с собой обращаться. потому что для меня предать - это усомниться. хотя такое сильное слово я бы и вовсе запихнул на антресоль сознания. но я - я говорю "прости" и "люблю", как будто от этого спасу кого-то. и, Боже, как мне искупить - я не знаю. Ты можешь считать за панибратство, но, если я чувствую Тебя по-другому, разве я грешу? наверное, грешу.
и звонить-то, неродной мой недруг, некому -
сестра за семь лет итак от меня натерпелась,
возлюбленный в депрессии, оба расстроимся только больше,
а всех остальных будить - это свинство, да и что мне сказать?
здравствуй, Господи, у меня правда никогда не будет настоящей дружбы, любви и жизни, или мне все же кажется?
я знаю, что 14 этаж - это не способ (другим не советую), и Ты знаешь, я не смогу и не сделаю.